Базилика святителя Николая в Бари и ее историко-художественные сокровища

Джерардо Чоффари

Немногие из существующих памятников обладают таким смысловым богатством как Базилика святителя Николая в Барии. Посетителя может привлечь здесь художественный стиль (романский, на уровне почти примитивного, со скульптурными элементами высокой формальной наполненности), или ее история (гостями бывшего дворца катапана побывали видные исторические личности «местного» и мирового значения), или вера (воплощение в камне того глубокого религиозного чувства, которое было основой средневековой духовности), или же ее экуменическая миссия, все громче заявляющая о себе в современном мире.

1. Норманское завоевание (1071 г.): политический и экономический кризис

Нет сомнения, за плечами у базилики– богатое прошлое, истоки которого ведут ко двору катапана, губернатора, главы византийской провинции на территории Южной Италии. И действительно, нужно подчеркнуть, что история города Бари начинается вовсе не со Святителя Николая. Упоминания о городе находим у Горация и Тацита, однако неожиданному его пробуждению в IX веке предшествовал долгий период неизвестности. Только с приходом сарацинского владычества, продолжавшегося тридцать лет (841–871 гг.), город внезапно кивает, налаживается интенсивная торговля с Сирией и Египтом. С возвращением франко-византийцев город превращается в столицу византийского стратига, а затем, после 968 года, резиденцию самого катапана, императорского наместника Лонгобардского округа, то есть, южной Италии.

В период, когда Бари выступал в роли столицы, особенно проявили себя катапаны Василий Месардонит, который в 1011 г. отвоевал город у повстанца Мело, и Василий Бойоаннес, автор провизантийской реконструкции Юга.

В 1071 г. после продолжительной осады город сдался Норманнским наемникам, которые уже в 1053 г. в битве при Чивитате обрели уверенность в своих силах. В 1072 г. герцог Роберт Гвискар вместе с младшим братом Рожером завоевывает Палермо, и выбирает местом жительства Салерно.

Неожиданно Бари, самый богатый город Юга, не только вытесняется с ближневосточных рынков, но и рискует полностью потерять свое влияние в регионе. Предприимчивая городская знать вынуждена была проявить недюженную изобретательность, чтобы выйти из этого трудного положения. Проект, на котором, в конце концов, остановились, заключался в похищении Мощей Святителя Николая. Это должно было вернуть городу если и не статус столицы, то хотя бы значимость религиозного центра. В средневековье такого рода предприятия случались нередко (достаточно вспомнить о святом Марке и Венецианцах, или о святом Варфоломее и жителях Беневенто, или же о святом Матфее и Салернитанцах) и обычно достигали задуманной цели, то есть в результате не только удавалось сплотить горожан у священного символа, но и привлечь иногородних верующих и, таким образом, стимулировать торговлю. И город, позабытый властью (политический центр которой переместился на побережье Тирренского моря), наконец, ожил, забурлил новыми идеями и нашел их достойных исполнителей. Однако чувствовался недостаток в выдающихся личностях. Например, Куркорий, заказавший Никифору написать Слово о перенесении мощей Святителя Николая, упоминается в дошедших до нас документах лишь косвенно. Однако существовал класс, который чувствовал себя достаточно сильным – торговая знать. Несмотря на утерю политического престижа, город не собирался довольствоваться второстепенной ролью.

2. Выход из положения: похищение мощей Свт. Николая (1087 г.)

С достойным восхищения умением сочетать религиозные и коммерческие интересы, таким характерным для Средневековья, барийские горожане продемонстрировали завидную предприимчивость. Похищение мощей какого-нибудь знаменитого святого вернуло бы городу Бари его отчасти потерянное религиозное достоинство (архиепископа все еще называли архиепископом «Канозы и Бари»), и оживило бы паломничество, что в те времена было равнозначно религиозному туризму.

Выбор Святителя Николая был, нужно сказать, закономерным. В Бари, после имени Иоанн, самым распространенным являлось имя Николай (в городе существовало уже три или четыре церкви в его честь). С другой стороны, Миры (Малая Азия), место захоронения Святителя Николая, заполонили турки, так что никто бы не обвинил барийцев в похищении реликвии у восточных христиан. Кроме того, Миры находились на морском пути барийских кораблей, направляющихся в Сирию, поэтому нетрудно было проникнуть в город под видом торговцев без снаряжения специальной экспедиции. Нужно отметить, что Святитель Николай в то время уже являлся самым важным святым христианского календаря, поэтому присутствие его останков в Бари должно было обеспечить оживленное паломничество.

Находясь вне политического поля зрения властей (центры – Салерно, Палермо), а значит, пользуясь отсутствием какой-либо власти, барийские коммерсанты смогли найти решение, удовлетворяющее интересы как духовенства, так и торговых слоев и моряков. Итак, в начале 1087 года три корабля, груженые зерном и продуктами сельского хозяйства, как обычно, взяли курс на Сирию Хотя в народе уже ходили слухи о возможном похищении, однако, даже если и существовал какой-то заговор, то во избежание провала все держалось в строжайшей тайне. Об этом Никифор говорит однозначно: идея похищения пришла в голову некоторым мудрым и влиятельным барийцам во время путешествия в Антиохию на груженых зерном и другими товарами кораблях.

Таким образом, с одной стороны, исключается любая преднамеренность содеянного, а с другой, недвусмысленно подчеркивается барийское происхождение «проекта». Речь идет именно о барийцах, везущих товары на барийских судах, – первейших конкурентах венецианцев. Венецианцы, кстати, тоже подумывали о подобной инициативе. Закончив торговые операции в Антиохии (продажа зерна и покупка тканей) перед отправкой в обратный путь на судно поднимаются два паломника, возвращающиеся из Иерусалима, которых намереваются использовать для разведки обстановки в Андриаке, а также в качестве переводчиков. Как бы то ни было, причалив корабли и оставив на них охрану, 47 моряков со спрятанным под плащами оружием (на всякий случай) проходят около трех километров, отделяющих порт от церкви Святителя Николая (находящейся, в свою очередь, в километре от города Миры), и входят под видом паломников в церковь.

Уже по присутствию св. мира догадываются о местонахождении тела Святителя, а после «оживленной» беседы с четырьмя монахами получают подтверждение своей догадке. Молодой Матвей разбивает крышку гробницы, и, изъяв кости, передает их двум священникам, Лупусу и Гримоальду. Но тут возникает чуть было не испортивший все дело спор: на какое судно грузить мощи. Однако здравый смысл торжествует, и отбиваясь от пытавшихся их остановить жителей Миры, наши герои двинулись к кораблям.

Два барийских хрониста (два других были француз и русский) Никифор, посланник торговой знати, и Иоанн Архидьякон, представитель архиепископа, перечисляют остановки на обратном пути: Кекова, Мегисте, Патара, Пердикка, Макри (на ликийском побережье), Черезанус, Милос (в Эгейском заливе), Стафну (Бонаполла, островок недалеко от Пелопоннеса), Герака, Монемвазия, Метона, Сукея (на греческом поборежье), Сан Джорджо (Св. Георгий), Бари Остановка в порту Сан Джорджо в ночь на 8 мая была вызвана нежеланием входить в порт Бари ночью, а также намерением украсить св. мощи купленными в Антиохии тканями. В воскресенье 9 мая судна отплыли в направлении Бари, однако в порт не вошли. Ожидавшая на причале толпа бесновалась в веселье, а капитаны судов и главные организаторы похищения ожесточенно спорили о месте сохранения мощей. К тому времени они уже знали, что в городе нет никакой имеющей вес власти: ни архиепископа Урсона, ни архидьякона Иоанна, находившихся в Канозе; ни герцога Рожера, отправившегося в Рим на торжества по поводу коронования папы Виктора III; и, по-видимому, отсутствовал и «катапан», наместник Рожера Борса.

Наиболее авторитетной личностью в Бари оказался в тот момент аббат Бенедиктинского монастыря Илия, и именно он взошел на борт корабля и сумел помирить капитанов. Как утверждают, капитаны вручили Илие мощи, и он хранил реликвии до принятия решения об их дальнейшей судьбе.

3. Из Резиденции Катапана к Базилике Святителя Николая

Выбор Илии в качестве хранителя реликвии оказался удачным, поскольку, когда по прошествии двух дней возвратился архиепископ и с помощью своей вооруженной охраны попробовал овладеть реликвией, народные волнения перешли в настоящее вооруженное восстание. При виде первых жертв и многочисленных раненых аббат Илия решил вмешаться в ситуацию и сумел убедить архиепископа отказаться от своих намерений. Таким образом, Илие было поручено переделать двор катапана в великолепный храм, где должна была покоиться реликвия (находящаяся там и сегодня).

Новость о прибытии в Бари мощей Святителя Николая разлетелась по всей Европе, с абсолютно невероятной скоростью. Молниеносному распространению известия способствовало, по современному выражению, средневековое Норманнское Commonwealth. Древние племена викингов, сошедшие в Европу из Норвегии около 900 года, к тому времени уже основательно укоренились своими многочисленными ветвями сначала в России, затем во Франции и одновременно в Англии (битва при Гастингсе 1066 года) и в Южной Италии (взятие Бари в 1071 г.), не говоря уже о том, что костяк византийской армии состоял из солдат норманнского происхождения, а точнее, варягов, как в России.

Трудно найти хроники того времени, в которых бы не упоминался 1087 год как год прибытия в Бари тела Святителя Николая. Иначе и быть не могло, если учесть, что этот святой, наравне со святыми Иоанном и Георгием, являлся наиболее почитаемым как на Востоке, так и на Западе.

Для Бари открылась новая историческая страница. Раньше этот город был византийской столицей Южной Италии, теперь он становится городом Святителя Николая. Как вызывающе подчеркивает Франко-иерусалимская легенда, в Бари появился новый катапан, гораздо могущественнее прежнего, – Николай Угодник. Благодаря деятельности Илии, которого тем временем единодушно избрали взамен умершего Урсона архиепископом, менее чем за два года работы в крипте были завершены. Первого октября 1089 г. в Бари для вложения мощей в престол (где они находятся и сегодня) прибывает папа Урбан II. Настоящий престол – тот же самый, что девять веков тому назад, как показывают надписи герцогини Сикелгайта (+1091 г.) и графа Годфреда на внутренних стенках саркофага.

У хрониста Никифора встречается фраза, заставляющая предположить, что Дворец катапана был снесен и на его месте была построена новая Базилика. Тем не менее, многочисленные асимметрии (различного стиля башни, арки над порталами со смещенным центром, северная стена на два метра длиннее, напольные мозаики алтаря и колонны кивория не гармонируют друг другом) и довольно своеобразный декор центрального портала (быки, сфинксы) указывают, скорее всего, на перестройку резиденции катапана с использованием строительного материала прежней структуры, а также ее скульптурных элементов.

К периоду ранее 1087 года восходят многие архитектурные памятники, хранящиеся в верхних галереях (особенно, во внешних) и в матронео, как, впрочем, и многие другие вещи, которыми можно любоваться в верхней Базилике. Среди последних нужно упомянуть плиту с эпиграфом Василия Месардонита (1013 г.). Надпись на ней рассказывает на греческом языке о работах по укреплению и расширению двора катапана), мозаику пресвитерия (с мусульманским декором, навеянным монограммой Аллаха, с кольцами и грифоном), плиту саркофага греческого аристократа Василия Мерсиниота (1075 г.) и, пожалуй, плиту с изображением ангела-учителя (каталожный No. 5). Предполагается, что сама крипта Святителя Николая являлась залой дворца катапана, судя по византийским капителям большинства колонн (особенно, капители, украшенные виноградными лозами И растительно-цветочными мотивами). К византийскому периоду относятся также около пятидесяти пергаментов (датируемых периодом начиная с 939 г.), три из которых до сих пор имеют свинцовую печать (два пергамента катапанов Икеякона – каталожный № 3 – и Евстафия Палатина, и третий – папы Николая II). Почти все пергаменты написаны на латыни, так как Бари, даже будучи греческой столицей, был заселен, по большей части, латино-лангобардами.

4.Первый Крестовый Поход (1096 г.): Портал Львов. Реликвии

В Бари начали прибывать со всех концов света паломники, а аббат Илия продолжал строить верхнюю Базилику. В 1096 г. перед тем, как отправиться на завоевание Иерусалима, по лестнице крипты спускались лучшие представители европейского средневекового рыцарства (Уго из Вермандуа, Роберт из Фландрии, Стефан из Блуа, Роберт, Дрого из Несле, Вильгельм Плотник и Кларамбальд из Дандэил), к которым присоединились князь Барграда Боэмунд и его племянник Танкред, оба являющиеся героями Тассо (Освобожденный Иерусалим). Известный хронист Первого Крестового похода Фулькерий из Шартр, с восхищением рассказывая о великолепном действе, не только описал визит крестоносцев в Бари, но и отметил почтение, оказанное рыцарями мощам Святителя Николая.

Первый Крестовый Поход, возможно, был подходящим поводом для учреждения Сокровищницы святого Николая. Никаких документальных свидетельств на этот счет не существует, однако кажется вполне закономерным, что с появлением и увеличением числа разрозненных подношений как, например, по обету в благодарность за полученные милости, уже в ту эпоху начали подумывать о месте (например, ризница), где можно было бы хранить литургическую утварь, дары и реликварии.

В 1098 г. в Базилику прибывает уникальный дар: роскошный шатёр вождя сарацинов Кербога, побежденного Боэмундом в исторической битве при Антиохии. К сожалению, в архиве Базилики нет никакого упоминания об этом шатре, о котором, однако, рассказывают хронисты Крестового похода. А вот подробнейшие записи о подношении реликвий были произведены в 1102 г. никем иным, как самым известным барийским автором Иоанном Архидияконом.

Дары, о которых упоминает Архидиякон, автор Historia Translations Sancti Nicolai (Слово о перенесении мощей Свт. Николая), были подарками рыцарей и епископов, направляющихся в Святую Землю В частности, он описывает как архиепископ Илия получил ревиквии святого Апостола Фомы и Великомученика Викентия. В связи с этим должны были бы упомянуть и реликвию святого Лонгина, тесно связанную с драматическими событиями первого крестового похода. В период с XII века по XIII век среди указанных выше реликвий реликвия Апостола Фомы пользовалась в Бари наибольшим почтением, превзойденным только лишь в начале XIV века реликвией Святого Шипа. Крестовый Поход оставил отпечаток и на скульптурном оформлении Базилики. Помимо некоторых сцен поединков людей и животных, наиболее характерный след того особенного исторического момента находим на архитраве Портала Львов. В верхней части центрального поля видим замок с закрытыми воротами, охраняемыми несколькими воинами. Со всех сторон к замку устремляются вооруженные всадники, готовые к атаке. Можно было бы интерпретировать подобный сюжет как желание новых захватнических войн со стороны Норманнов, которые менее чем двадцатью годами раньше освободили Сицилию от продолжительного сарацинского засилия, или же, как прямой намек на недавнее завоевание Антиохии (1098 г.) Боэмундом из Алтавиллы. однако деятельность Евстафия отражена в надписи на верхней ступеньке фронтальной стороны пресвитерия. Речь идет о мистическом приглашении смиренно взойти по ступеням алтаря, следуя примеру аббата Илии: Подобно отцу Илие, основателю этого храма, который сейчас Евстафий преображает и которым правит.

Работа Евстафия (+1123 г.) продолжалась и во время кровопролитных междоусобных сражений на улицах города, вплоть до 1119 г., когда на сцене событий появляется Гримоальд, тот самый, кого в красивом голубом пергаменте именуют: Grimoaldus Alferanites, gratia Dei et bead Nikolai, Barensis Princeps (каталожный No. 2), т. e. Гримоальд Альферанит, милостью Божией и Свт. Николая князь Барграда.

По окончании десятилетнего правления Гримоальда зарождается Сицилийское Королевство, и к власти приходит князь Рожер II, который становится первым королем новой монархии (1130 г.). Рожер Норманнский на правах победителя ссылает Гримоальда в цепях на Сицилию и в 1132 г. заменяет панель на архитраве Базилики, приказав вмонтировать эмаль, изображающую сцену коронования его, Рожера, святым Николаем. Таким образом, и Апулия вошла в орбиту Сицилийского Королевства норманнов (каталожный No. 9). Кроме этой ценной эмали, в Зале Сокровищницы хранятся доски от ящика, в которой моряки перевозили мощи Святителя Николая из Миры в Барград, епископский посох из слоновой кости Аббата Илии (каталожный No. 6), железная церемониальная корона Рожера II (каталожный No. 8), а также металлические диски для крепления дверных «молотков» со старого портала церкви (каталожный No. 10).

К периоду правления Рожера II восходят, по-видимому, две внешние галереи на уровне матронеев (внутренних боковых коридоров), созданные в различных стилях. Северная галерея состоит из длинных рядов колонн с капителями, украшенными человеческими головами и головами животных. Южная галерея построена по аналогии с северной. Тем не менее, головы на капителях северной галереи выражают примитивные тенденции к чудовищному, ужасному, в то время как в головах южной галереи замечается, на первый взгляд, некая невозмутимость и спокойствие: маленькие рты крепко сжаты, но порыв вовне придает им торжественность и энергичность.

5. Собор в Бари (1098 г.): Кафедра Аббата Илии

В 1098 г. Бари все еще был в центре внимания. Величайший мыслитель того времени Ансельм Кентерберийский, прибывший сюда вместе с его секретарем Эдмером для участия в Барийском Соборе, созванном по настоянию папы Урбана II, почтил святые мощи Свт. Николая. Среди участников собора находился также будущий папа Пасхалий II. Собор, на котором присутствовали 185 епископов (как со стороны латинского, так и греческого населения Южной Италии), должен был разрешить «дело» Ансельма, сосланного в изгнание королем Англии Вильгельмом Рыжим, но потом занялся вопросом vexata quaestio о Filioque, латинское дополнение в Никейско-Константинопольском Символе Веры о происхождении Святого Духа не только от Отца, но и от Сына.

На фоне этих событий, документированных в мельчайших подробностях и часто описанных непосредственными очевидцами, развивал свою деятельность аббат Илия, тот самый Илия, которому было поручено перестроить в христианский храм дворец катапана и который с февраля 1089 г. являлся архиепископом Бари. И как Портал Львов связан с Первым Крестовым Походом, так же Собор 1098 года ассоциируется со знаменитым троном аббата Илии, что и подтверждается документально. Барийский Аноним (1120 г.), переработав предыдущую хронику Лупуса Протоспафария (1102 г.), пишет так:

Год 1099 (по византийскому летоисчислению, а значит, 1098 г.). Утром третьего октября прибыл папа Урбан II в сопровождении многих архиепископов, епископов, аббатов и князей. Въехали в Бари и были встречены с большим почетом. Господин Илия, наш архиепископ, приказал изготовить по этому случаю великолепную кафедру (mirifiсат sedem) в церкви блаженнейшего Николая, Христова угодника. И папа держал здесь собор в течение недели. Речь идет о цельном куске камня, верхняя часть которого украшена в византийской традиции, а нижняя – явно в романо-норманнской. Скульптурные композиции необыкновенно красивы. Искаженные от гнева и боли лица двух рабов-сарацинов, поддерживающих кафедру, контрастируют со спокойствием центральной фигуры паломника, который с благодарностью смотрит на идеальную личность, восседающую на троне. Вероятно, символический смысл указанной сцены заключается в выражении благодарности аббату Илие, который своей деятельностью способствовал успешной организации Крестового Похода, обезопасившего, наконец, путь в Иерусалим.

6. Деятельность аббата Евстафия (+1123 г.) и Базилика эпохи Норманского Королевства

Деятельность Илии, умершего 23 мая 1105 г., была продолжена аббатом Евстафием, предприимчивым основателем монастыря Всех Святых в Валенцано, что в нескольких километрах от Бари. Как только ему удалось получить одобрение архиепископа Бари, благодаря ходатайству Боэмунда перед папой Пасхалием II, Евстафий приступил к созидательной работе, украсив в первые двадцать лет XII века Центральный Портал и Киворий главного престола верхней базилики великолепным скульптурным декором. Хотя о начальном периоде существования Базилики не сохранилось никаких повествований, по прошествии года после смерти Рожсра II, то есть в 1155 г., город решает выйти из-под юрисдикции Норманнов Сицилии и призывает греческий контингент. Однако, король Вильгельм Злой не мог позволить себе потерять крепость такого уровня. В июне 1156 г. он встал с войском под стены города и дал жителям два дня сроку с тем, чтобы покинуть город со всем своим скарбом. Затем разрушил город до основания, не пожалев даже церкви. Спаслась только Базилика, потому что она была последним бастионом для норманнов и, кроме того, являлась местом, глубоко почитаемым норманнами всей Европы.

7. Швабский период (1194-1266). Освящение 1197 года

Следует особенно отметить два эпизода периода швабского правления: освящение Базилики в 1197 г. и первый судебный конфликт с Кафедральным Собором. Первое событие, которому была посвящена (организованная Исследовательским Центром Свт. Николая) итальянско-немецкая конференция по случаю 800-летнего юбилея (отчет о которой был опубликован), следует рассматривать в свете третьего крестового похода, омраченного, как известно, смертью Фридриха Барбароссы (1190 г.). В последующие годы германцы много раз пытались довести до конца дело, начатое легендарным императором, направляя туда многочисленные экспедиции. Одной из последних и был Крестовый поход сына Барбароссы, императора Генриха VI. Его полномочный представитель в Италии, епископ Конрад Гильдесхайм, еще до отплытия кораблей из Мессины, приказал всем рыцарям прибыть в Бари для церемонии освящения величественной Базилики (22 июня 1197 г.). Об этом событии рассказывается в большой надписи на главном фронтале, а внешние и внутренние стороны стен Базилики по всему периметру были украшены крестами, которыми можно любоваться и в наши дни.

Второе событие, упомянутое выше, восходит ко времени великого императора Фридриха II, о котором заговорили в последнее время в связи со вскрытием его гробницы в Палермо. Несмотря на повсеместно известную «светскость» его позиции по отношению к римской церкви, в конфликте, вспыхнувшем в 1226 г. между новым архиепископом Бари (Марино Филанджери) и настоятелем Базилики (Бландимиром), Фридрих воздержался от принятия чьей-либо стороны. В качестве «королевской капеллы» Базилика могла претендовать на защиту своей автономности от власти архиепископа, но существовало одно обстоятельство, которое заставляло Фридриха занять нейтралитет: дело в том, что архиепископ Бари являлся его самым доверенным послом при папском дворе (по крайней мере, до Собора 1245 года). Ожесточенное противостояние, даже с применением таких мер со стороны архиепископа, как отлучение клира Базилики от церкви, закончилось только после смерти последнего и с восшествием на епископский престол племянника Энрико Филанджери (1255 г.), который смог добиться согласия между капитулами Базилики Святителя Николая и Кафедрального собора.

страница      1      2