В детстве Лучано больше всего любил ловить лягушек и ящериц, играть в футбол — ну и, конечно, петь. Впрочем, в Италии, как известно, поют все. Отец Лучано приносил домой пластинки знаменитых теноров — Джильи, Карузо, Мартинелли, и вместе с сыном они слушали их буквально до дыр. Лучано забирался на стол в кухне и голосил во все легкие "Сердце красавицы". В ответ на его истошное пение одновременно из 15 соседних квартир раздавались не менее истошные крики: "Баста! Да замолчи же ты, наконец!!!" 
Позже — уже в школе — Лучано начал петь в церковном хоре. Ему было 12 лет, когда на гастроли в местный театр приехал тенор Беньямино Джильи. Лучано пробрался в театр во время репетиции. "Я тоже хочу стать певцом!" — выпалил он Джильи, пытаясь таким образом высказать свое восхищение. Хотя на самом деле хотел стать футболистом. Футболиста из него, как известно, не вышло. В 1961 году Лучано Паваротти занял первое место на конкурсе вокалистов в Реджо-нель-Эмилия, в том же году состоялся его дебют в "Богеме" Пуччини. А через два года сбывалась заветная мечта молодого певца: он стал солистом всемирно известного оперного театра "Ла Скала" и начинал триумфальное шествие по сценам и концертным залам мира. На одном из своих выступлений в "Метрополитен-опера" Паваротти довел зрителей до состояния полной эйфории, так что занавес пришлось поднимать 160 раз — что и было занесено в Книгу рекордов Гиннесса. 

Друзья называют Паваротти "Big P". "Большой" — не в смысле "великий", а в самом что ни на есть буквальном смысле. Правда, при этом близкие Паваротти в один голос говорят, что в нем 150 килограммов чистого обаяния и добродушия. То есть 150 плюс-минус 10. Диетические испытания, выпадающие на долю Паваротти, регулярно тиражируются в прессе и уже, пожалуй, имеют хождение в категории анекдотов. Да, габариты Паваротти — проблема для портных и беда для стульев. Чего стоит хотя бы петь партию Каварадосси в опере Пуччини "Тоска". Во втором акте его героя после пыток приводят в кабинет, и он так измучен, что еле держится на ногах и падает на стул. Уже во время репетиций Паваротти с опаской посматривал на этот стул из резного дерева, затем подошел к режиссеру и тихо, чтобы никто не слышал, сказал: "Думаю, этот стул меня не выдержит". Режиссер заверил его, что волноваться нечего, стул заблаговременно укрепили металлом. Генеральную репетицию стул действительно выдержал. Наступил день премьеры. Второй акт. Стражники вытащили Паваротти под руки и усадили его на стул. Хильдегард Беренс, выступавшая в партии Тоски, должна была подойти к своему возлюбленному и обнять его. Но так вошла в роль, что разбежалась через всю сцену и бросилась ему на шею. Того, что произошло вслед за этим, на сцене "Гранд-опера" не бывало никогда: стул с треском развалился, вместе с ним грохнулся Паваротти—Каварадосси, а сверху приземлилась и Тоска. "Почему я так много ем?" — Лучано на вечный вопрос корреспондентов отвечал. — Во-первых, я итальянец. Во-вторых, я родом из Модены — города обжор". Что поделаешь — это в его стиле: поселить в доме консультанта-диетолога и платить ему бешеные суммы за каждые сутки, а затем, лишь только тот переступит порог, броситься на кухню и опустошить холодильник. "Я самый тяжеловесный рэппер в мире", — так великий тенор прокомментировал свои выступления вместе с поп- и рок-звездами: Дзуккеро, Стингом, Брайаном Адамсом, ирландской группой "U2". Записи концертов "Паваротти и друзья" разошлись миллионными тиражами по всему миру. 
Лучано и Адуа познакомились еще подростками и были семь лет помолвлены до того, как поженились. Свадьба состоялась в 1961 году, когда Лучано получил первый приличный гонорар и, говорят, даже пытался оклеить купюрами стены спальни, но впоследствии употребил их все же на то, чтобы купить свой первый автомобиль. Кстати, именно Адуа Паваротти обязан тем, что стал певцом, а не учителем в народной школе. В свое время она уговорила его брать уроки вокала. "Немногие женщины могли бы примириться с жизнью оперного певца, как смогла это сделать Адуа", — написал Лучано Паваротти в своей книге. Она не жаловалась ни на то, что их дом был скорее похож на проходной двор, ни на то, что видела своего супруга самое большее 5 дней в месяц. "За все время нашей совместной жизни я больше разговаривала с ним по телефону, — говорила Адуа Паваротти, — чем виделась с мужем. Кстати, именно по телефону он узнал о рождении наших дочерей". 

Жизненное кредо своего уже бывшего супруга она определила так: "Спагетти, спагетти, потом — любовь", — а на вопрос корреспондента, как она относится к тому, что во время поездок Паваротти окружает столько красивых женщин, Адуа несколько лет назад ответила: "Ничего страшного, если он посмотрит на хорошенькое личико. Все равно он выберет пиццу". Увидев растиражированные по всему свету фотографии 61-летнего Паваротти и его 27-летней секретарши Николетты Мантовани, нежащихся в Карибском море, Адуа в этом усомнилась. Эта Николетта не может не нравиться. Красивое личико с неотразимой улыбкой, как, впрочем, и у ее соблазнителя. И при этом совсем не глупа. В Болонье она изучала науки, стала хорошим психологом. Ведь она оказалась единственным человеком, утешившим Лучано, когда итальянская команда проиграла матч на Кубок мира по футболу. Разве это не так важно? А может ли кто-нибудь усомниться в ее подвиге, когда она прогнала эту ужасную змею, незаметно пробравшуюся в комнату божественного тенора в Бали? 
Кто же устоит перед столь могущественной Венерой? Конечно, это не первая пощечина, нанесенная мягкотелым героем семейному миру и благополучию. Он постоянно пел дифирамбы своей законной и прямо-таки незаменимой супруге, умело правившей империей Паваротти. Сейчас перед этим вечным странником открылось свободное поле деятельности. 
Адуа, управлявшая колоссальным состоянием этого добряка-гиганта, конечно, на все его похождения закрывала глаза. Однажды Ватикан даже запретил Лучано участвовать в торжественной мессе в нью-йоркском Централ-Парке, а супруга сделала вид, что равнодушна к статьям, появившимся на этот счет в прессе. Но на сей раз Адуа взбесили заполонившие прессу фотографии двух голубков, резвящихся в теплых водах у берегов Барбадоса. Эта Николетта, разве она не твердит на всех перекрестках, что мечтает родить Паваротти сына? Не издевательство ли это над ее тремя дочерьми? В ярости Адуа сорвала табличку с фамилией Паваротти с дверей дома в Саличета близ Модены, где обитает весь их клан. На дверях осталась только ее фамилия: Адуа Верони. Письмо, которое еще больше разожгло скандал, разгневанная Юнона передала через своего адвоката. Его можно считать шедевром дипломатии. "Для любого создания, таков непреложный закон бытия, путь к успеху становится все более размытым. Когда спускаются сумерки, — написала она мужу с чарующей предупредительностью, — чувство конца и одиночества, особенно часто посещающее людей, имевших успех в жизни, можно подавить другими, глубоко укоренившимися чувствами, выдержавшими испытание временем". 
Вместе с тем Адуа совершенно бескорыстна: чета Паваротти заключила брак на условиях раздельного владения имуществом, и вопрос о разводе (по-итальянски) в данный момент не стоит. Лучано Паваротти дал интервью журналу "Frau im Spigel": "Маэстро, психологи расценивают ваш выбор столь молодой женщины в качестве спутницы жизни как бегство от своего возраста. Что вы на это скажете?" "Почему бы и нет? У меня было чудесное детство с прабабушкой, бабушкой, мамой, тетками. У меня была прекрасная жизнь с моей женой и дочерьми. Мне удалось сделать фантастическую карьеру. Сейчас я решил начать новую жизнь вместе с Николеттой. Я уверен, она будет столь же прекрасна, как и все в моем прошлом. Может, ваши психологи имеют что-нибудь против человеческого счастья и радости?" "Когда ваша любовная история с секретаршей стала достоянием общественности, вы как раз должны были петь в "Метрополитен-опера". Вы не боялись негативной реакции публики?" "Это был чистый кошмар! Некоторые люди не умеют отличать личное от профессионального, сваливают все в одну кучу и думают, что, если певец отдал свое сердце молодой женщине, это должно сказаться и на его творческом мастерстве, причем в худшую сторону. Сплетни и злословие в прессе и враждебное настроение публики — это была чудовищная нагрузка перед премьерой. Но я выдержал и это испытание". 
"Вы похудели на 15 килограммов. Заслуга Николетты?" "Совершенно верно. Она заперла меня дома на три недели наедине с планом диетического питания и соответствующими ему продуктами. Ни спагетти, ни пиццы, ни алкоголя... Сплошной сок, да еще водой разбавленный". "А как складываются отношения с вашей бывшей женой?" "Мирно. С дочерьми тоже нет проблем — они умные девочки и очень меня любят". "У вас с Николеттой полное взаимопонимание или все же бывают какие-либо разногласия?" "По поводу еды — постоянно. Ее кулинарные способности — сплошная катастрофа. Как-то она собралась приготовить мне тортеллини. Для этого ей понадобилось звонить из Нью-Йорка, где мы находились, своей матери в Болонью — чтобы узнать рецепт. Разговаривали они почти час. Очень, конечно, мило с ее стороны, но гораздо дешевле было бы слетать в Италию". "Вы не собираетесь обзаводиться ребенком?" "Обязательно. Я бы очень хотел мальчика, ведь всю жизнь я был окружен одними женщинами. Но мы подождем еще пару лет: 29 апреля 2001 года я отпраздную 40-летие моей творческой деятельности и уйду "на пенсию" — буду преподавать вокал. Самое время, чтобы снова стать отцом".