Тото (Antonio Clemente)

Итальянский актер

Свет юпитеров меркнет. Человек в мятой шляпе снимает дешевый шарф, развинченной походкой идет за кулисы и усаживается в темном углу, заваленном декорациями. Вытирает испарину, привычным движением надевает черные очки. Вид усталый, почти больной. Это - Тото, великий итальянский комик. Одна сцена отснята, он готовится к следующей. Появляется слуга с подносом: «Граф, ваш кофе». Тото, он же Антонио де Куртис Гальярди Гриффо Фокас, герцог Комненский, последний наследник престола Византийской империи, не спеша пьет кофе.

Тото родился в Сантите — бедном квартале Неаполя. Его матерью была Анна Клементе, отцом — маркиз Джузеппе де Куртиз, признавший отцовство только в 1928 году. После смерти отца в 1933 году Тото усыновил маркиз Франческо Гальярди Фокас. В 1946 году неапольский суд восстановил полное имя Тото: Его Королевское Высочество Антонио Флавио Гриффо Фокас Непомучено Дукас Комнено Порфирогенито Гальярди де Куртиз Византийский, Герцог Палатинский, Рыцарь Священной Римской империи, Наместник Равеннский, Граф Македонский и Иллирийский, Князь Константинопольский, Киликийский, Фессалийский, Понтийский, Молдавский, Дарданийский, Пелопоннеский, Герцог Кипрский и Эпирский, Герцог и Граф Дривастский и Дураззский.



Кофе согревает душу. Только в Неаполе умеют готовить настоящий кофе. Неаполь - родина, молодость, первые опыты на подмостках, часы сидения перед зеркалом. Там родились первые экзерсисы над собой, своего рода пластические операции.

Растерянность? Глаза тоскливо смотрят, разбегаясь в разные стороны. Подбородок с вызовом перекашивается набок, в то время как с другой стороны щеку пересекает гримаса глубокого сомнения.

Уверенность? Челюсть приобретает муссолиниевскую выпученность, мышцы напрягаются, как свидетели невероятной решимости. А вот глаза, полуприкрытые веками, неуверенно блуждают, как бы проверяя: а боятся ли меня?

Раскаяние? Очи долу, выражение почти молитвенное и в то же время настолько лицемерное, что публика заходится от смеха. Смешить публику Тото научился давно.

Он встает и возвращается в павильон. Съемка продолжается. Очки на время сняты. Потом он их быстро наденет - Тото почти не видит. Тото слепнет.

Смех. Мастер смеха. Это верно, они все смеются, когда он появляется. Сам он свои фильмы не смотрит. Не видит.

Отчего людям так нравится смотреть на чужие неудачи, невзгоды? Больше всего смеются, когда Тото участвует в похоронной процессии, либо в качестве плакальщика, либо как покойник. Помните, «Неаполь - город миллионеров»? Друг просит выручить. Полицейские идут с обыском. Кофе, который любит Неаполь, контрабандный кофе, - под кроватью. Нужно изобразить покойника и лечь на эту кровать. За небольшую сумму То-то готов выручить бедствующего друга. Покойник лежит чинно. Полицейский не верит в инсценировку. Началась бомбежка, а он остается. Неаполь американцы бомбили не на шутку. Бомбы падают в двух шагах. На лбу «покойного» появляется испарина. Полицейский заботливо вытирает ее платком. «Покойник» приоткрывает глаза и выражает ими свою признательность. И снова закрывает. Полицейский уходит. Он тоже человек.

Понимают ли зрители в кинозале, что они смеются над собой? Что ж, пусть смеются, только пусть этот смех будет добрым. Не в той ли древней Византийской империи, вобравшей в себя мудрость Востока, родилась присказка: «Чрезмерный смех убивает сердце».

Продюсеру не так важно, как смеются, важно, что смеются. Тото смешит. Это - главное. Его приглашают, а дальше дело его. Пусть исторгает из человеческих недр этот неудержимый смех, который дает кассам неплохие сборы. До переживаний комика продюсеру нет дела. В каком-то журнале читатель просил объяснить: отчего большие комики так мрачны в жизни? Он мрачен? Нет, скорее это отдых. Отдых от яркого света, от нервного напряжения, когда в секунды, в метры пленки вливается, как игристое вино, тот особый, ни у кого больше не встречающийся напиток под именем «Юмор Тото». Отдых от своей популярности.



Есть фильмы, которые его утомляют. Изображать шейха, монашку, светскую даму, пожарного, кирасира, Тарзана только потому, что это сразу вызовет смех, - дешево. Для артиста здесь мало материала. Впрочем, потому-то такие пустячки играть труднее. Бывает, к счастью, иначе. Это когда он снимается в больших фильмах. В них он ощущает: я - артист. Приятно играть с большими актерами, с большими режиссерами. В «Полицейских и ворах» - с Альдо Фабрици. Вместе с Фернанделем - в фильме «Закон есть закон».

В свободное время Тото пишет стихи. В своем просторном доме он читает их близким друзьям. «Я завершаю свой путь провалом», - говорит он друзьям и читает стихи. И вспоминает: на подмостках «Систины» в Риме, в суровом сороковом году фашисты взрывали петарды, когда он пел: «Они заговорили нас до смерти, замучили своей болтовней! Мы все марионетки, марионетки, только без ниточек...» Зал взрывался смехом и аплодисментами, а фашисты замолкали. Нет, в людях больше ума, понимания, чем это на первый взгляд кажется.

Последний цикл стихов он записал на пластинке. Назвал ее «Ливелла». Ливелла - та, что все уравнивает, та, что с косой, безглазая. Так называется главное стихотворение цикла. Оно посвящено смерти.

Тото вылезает из своего серого «Мерседеса», скрывается в парадном с пластинкой в руках. Вот она, черная, хранящая его неповторимый голос. «Прибыла «Ливелла», смерть, - говорит он домашним. - Я ее послушал. Запись хорошая. Поэзия мне всегда нравится. Однако, черт побери, меньше всего мне нравится сама «Ливелла». И он избавляется от блестящего черного диска, подарив его шоферу.

Тото чувствует себя неважно. Проклятая испарина снова выступила. На этот раз без всяких кинотрюков. Врач успокаивает: «Преходящая слабость. Вы переутомились». Ему в самом деле становится немного легче. Тото уходит в спальню. Ночью становится хуже. Родные спешат к изголовью. Кислород, уколы. Подвело сердце, на которое он больше всего надеялся. Антонио обводит близких взглядом. Ему очень плохо. «Прибыла ливелла, та, что всех сравнивает». Его последнее желание - чтобы его похоронили в Неаполе. Узкие улочки города, слепящий солнцем залив, безмятежное море. Конец.

Его хоронила вся Италия, весь Неаполь. «Наш Тото умер», - сокрушенно говорили неаполитанцы и все итальянцы. И может быть, впервые Италия осознала, какого великого артиста потеряла.



Наверное, нигде так отчетливо не видно особое лицо Тото, как в фильме «Закон есть закон», где он выступает бок о бок с другим мастером кино - Фернанделем. Два типа смеха сталкиваются здесь. Грубоватый, в духе Рабле, - Фернанделя. Удачливый Фернандель, таможенник, издевается над мелким контрабандистом Тото. Ему припоминается его итальянское, инородное происхождение. Тото берет реванш постепенно, исподволь. Он сбивает с добродушного, но самоуверенного Фернанделя спесь. Исходя из его же предпосылки о том, что «закон есть закон», доказывает, что Фернандель родился «на итальянской территории», в той комнате пограничного дома, где «кончалась» Франция и начиналась ее заальпийская соседка. А стало быть, Фернандель не имеет права служить французским пограничником. И когда реванш взят, а Фернандель доведен до исступления глупостью и бесчеловечностью закона, первым спешит ему на выручку Тото.

Тото как бы прячет здесь привычную маску комика, отказывается от эффектных трюков. Мягко, без нажима он показывает, что главное для него в комизме - не терять человечности. Этот же принцип примата человечности над силой бесчеловечных обстоятельств демонстрирует и Фернандель.

Последнее свидание с Тото состоялось на Московском кинофестивале. «Чудо Святого Януария», привезенное итальянскими кинематографистами, показало именно этого, последнего Тото, почти отказавшегося от внешней маски, скорее печального, чем веселого, и в то же время не менее близкого и понятного нам. Самого Тото уже не было в живых.

Тото нередко издевался, шутил со смертью. И в этой извечной схватке со смертью он победил. «Ливелла» всех сравнивает. Ей подвластны гении и тупицы, злые и добрые. Но лишь в физическом смысле. Тото остался с живыми. Остались его проникновенная ирония, его мир людей униженных, но достойных, осталась человеческая комедия, вмещенная им в киноленты за многие десятилетия работы в кино. 

О Тото была подготовлена телевизионная передача из цикла «Легенды мирового кино».
 

Фильмография:

1937 — Руки прочь!
1939 — Сумасшедшие животные
1940 — Святой Иоанн Обезглавленный
1941 — Веселое привидение
1943 — Два сердца среди зверей (Тото в яме со львами)
1945 — Похищение сабинянок (переснят в 1950 как «Профессор Тромбони»)
1947 — Две сиротки
1948 — Тото на велогонке в Италии
1948 — Страх и арена
1948 — Тото ле Моко
1949 — Тото ищет квартиру
1949 — Тото ле Моко
1949 — Император Капри
1950 — Неаполь-миллионер
1950 — Тото ищет жену
1950 — Тото — Тарзан
1950 — Шесть жен Синей Бороды
1950 — Профессор Тромбони (сделан из отснятого в 1945 «Похищение сабинянок»)
1951 — Полицейские и воры
1951 — Тото и короли Рима
1951 — Тото — третий человек
1952 — Тото в цвете
1952 — Тото и женщины
1954 — Там, где свобода
1954 — Бедность и благородство
1954 — Наши времена
1954 — Золото Неаполя
1955 — Тото и Каролина
1955 — Пункт назначения Дождинелло
1958 — Закон есть закон
1958 — Злоумышленники, как всегда, остались неизвестны
1958 — Тото в Париже
1958 — Тото на Луне
1958 — Банда честных
1959 — Воры
1959 — Прохвосты
1959 — Тото в Мадриде
1960 — Смех радости
1961 — Тото, Пепино и сладкая жизнь
1962 — Дьявольский Тото
1962 — Самый короткий день
1962 — Потерявший память из Коленьо
1963 — Полковник
1963 — Монах из Монцы
1963 — Тото и Клеопатра (итал.)русск. / Totò e Cleopatra
1963 — Тото ночью
1964 — Тото Аравийский
1964 — Что случилось с крошкой Тото?
1966 — Операция «Святой Януарий»
1966 — Птицы большие и малые
1967 — Ведьмы
1968 — Каприз по-итальянски (новелла «Воскресное чудовище»)


15 февраля 1898 года – 15 апреля 1967 года